Inhalt

Крики Мучеников

Перевод с издания 1922 года

Опубликовано

Армянским Музеем Фресно

Почтовый Ящик 5921 Фресно, Калифорния, США 93755

Телефон: +1 (559) 224-1000

Факс: +1 (559) 224-1002

www.armof.org | info@armof.org

Мемориал

для измученных армян

1915-1918

Крики Мучеников

Петрос Тонапетян

Кто может предсказать наше будущее?

Сохрани меня от лишних усилий.

Мы, как урожай, собранной злыми жнецами,

Окруженные облаками тьмы.

Католикос Ованес Драсханакертци

Историк десятого века

Печатник: Акоп Б. Пурадян

227, Булевард Распайль

Париж

1922

Перевод на русский

Александр Мак-Кинси

Перевод на английский

Каро Хачикян

Редактор

Ирина Марзаханян

Издатель

Варужан Дер Симонян

для

Армянского Музея Фресно

Оригинальный сбор

Петрос Тонапетян

Предисловие

"Справедливость - это божий дар.

И отказ справедливости - это грех против Бога.

Справедливость заключается в сути человеческих прав."

Его Святейшество Арам I

Католикос Святого Престола Великого Дома Киликии

Книга Крики Мучеников изначально была опубликована в Париже в 1922 году на армянском языке. Книга состоит из более, чем трех сотен писем, написанных армянами во времена, когда они переживали ужасы геноцида 1915-1918 годов. Эти письма заключают в себе слова тех, которые испытали ужасы смерти. Они были написаны обыкновенными людьми, на местном и грубом диалекте простых крестьян, которые боролись за свою жизнь. Их письма описывают мысли и эмоции людей, переживших жуткий страх. Хотя слова в письмах этих армян смешаны с турецкими, арабскими или курдскими словами, и грамматически неправильны, у них у всех есть объединяющая тема: способность на зверство и насилие, которые люди могут причинить друг другу. Таким образом, был создан проект, чтобы перевести и опубликовать эти письма.

Перевод этой книги был эмоциональным путешествием по самым темным страницам истории человечества. Эти письма возрождают жуткие воспоминания тысяч людей об их страданиях и переживаниях. Спустя 100 лет после начала армянского геноцида в 1915 году и 93 года спустя после первого издания книги, она предоставляет голос жертвам первого геноцида современной эры. Голос, который был отвержен удушающей тишиной смерти. Содержание этой книги дает жизнь историям, рассказанным многим армянам их родителями и людьми старшего поколения.

Геноцид, совершенный против армян, больше, чем трагедия – это преступление против человечества. Свидетельства сотен очевидцев, собранные в этой книге, предложены на нескольких языках, чтобы Крики Мучеников были услышаны даже спустя сотни лет. Мы хотим усилить голоса, которые продолжают нам шептать, и надеемся, что они будут услышаны во всем мире. Они являются напоминанием о нарушении правосудия, а также человеческих прав и достоинства. Дальнейшая цель публикации этих писем - это надежда пробудить в каждом из нас нашу ответственность, чтобы сделать этот мир лучшим местом для жизни и позволить жить всем.

Варужан Дер Симонян

Фресно, Калифорния

Май 2015

Благодарность

С глубокой признательностью, я хотел бы прежде всего поблагодарить доктора Абраама Теряна, кто стал инициатором этого проекта и предоставил Армянскому Музею Фресно оригинальный текст Криков Мучеников. Доктор Терян поставил нас перед сложной задачей – перевести эту книгу на английский язык и сделать ее содержание доступным нынешнему поколению. Мы взялись за эту задачу, и даже шагнули вперед и решили перевести книгу на несколько языков. Я выражаю свою сердечную благодарность этому человеку за его многолетний опыт и его мудрые советы на протяжении процесса редактирования и публикации этой книги. Нынче книга Крики Мучеников доступна на английском и русском. Этот проект продолжается, продвигается перевод на немецкий, французский и другие языки. Доктор Терян признает наш перевод, как “еще один памятник в честь столетнего юбилея геноцида, организованный армянами Фресно в память мучеников геноцида."

Мне также хотелось бы выразить свою глубочайшую признательность команде переводчиков. Эти преданные знатоки языка посвятили свое время и талант этому экстраординарному проекту и осуществили идею доктора Терьяна.

Я выражаю мою самую искреннюю благодарность доктору медицинских наук Каро Хачикяну, чья работа состояла в том, чтобы буквально перевести оригинальный армянский текст на английский язык. Сложность состояла не только в содержании писем, но и в самом языке. Некоторые письма были на турецком языке, а другие - заимствовали лексику из турецкого и арабского, и почти никто из них не владел грамотным армянским языком. Доктор Хачикян сохранил синтаксис и особенности оригинальных писем близко к своей естественной форме насколько это было возможно, за что я выражаю свою искреннюю признательность.

Мэри Эллен Хюсен занялась трудной задачей - редактированием буквального перевода в более доступный и понятный формат для английских читателей. Я очень благодарен ей за ее целеустремлённость в период тщательной работы над этим душераздирающим материалом где она старательно сохранила элементы исходного текста в отредактированной версии насколько это было возможно.

Я так-же благодарю талантливого и самого молодого члена команды, Александра Мак-Кинси, работа которого заключалась в буквальном переводе книги на русский язык, и также профессора Ирину Мирзаханян, которая отредактировала буквальный русский перевод для нынешних читателей. Без помощи этих четырех замечательных людей нынче опубликованные версии Криков Мучеников, на английском и русском, не дошли бы до нас.

Я также выражаю свою благодарность исполнительному редактору газеты Фресно Би Джиму Борену и редактору редакционных страниц газеты Фресно Би Биллу Мак-Эвену, за предоставление копии последней колонки Роджера Татаряна для Фресно Би, под названием "Ни фиалки, ни лепестки розы", и за предоставление Армянскому музею Фресно разрешение использовать эту статью в качестве нового предислови я этой книги.

Наконец, я благодарю всех потенциальных читателей этой книги за их готовность противостоять темной истории и использовать полученные знания во благо светлого будущего.

Варужан Дер Симонян

Фресно, Калифорния

Май 2015

Ни фиалки, ни лепестки роз

Письма были аккуратно вместе связаны розовой атласной лентой, и только после смерти младшей сестры моего отца, Искуи, они были вскрыты и прочитаны. Она была последней выжившей из всей семьи иммигрантов, которые покинули свой родной город Битлис в Восточной Турции в 1912 году и поселились в городе Фресно, не зная ни слова по-английски, глубоко увязли в долгах и выполняли только самые низкооплачиваемые работы в Новом Мире.

Все письма были написаны от руки дядей моего отца, Симоном, и в основном были адресованы моему отцу. То, что у нас был выживший родственник в Восточной Турции по имени Симон было неожиданным сюрпризом для большинства родственников моего поколения. Если даже мы и слышали о нем в детстве, то эти воспоминания давно уже стерлись из нашей памяти.

Сроки переписки

Его первое письмо было от 5 марта 1912 года, а последнее от 15 октября 1914 года. Я задумался о том, что внезапное прекращение потока писем было предсказанием того, что скоро случится с армянским населением Турции в следующем году. С 1912 до 1914 года, в период переписки, в основном только мародерские группы мусульманских курдов тревожили армянское население Битлиса. Защита, которую армяне получали была предоставлена, часто неохотно, турецкими властями.

Орфография дяди Симона принадлежала другому поколению, и задача перевести эти письма пала на плечи моей сестры, Агнес, которая самостоятельно выучила армянский язык с помощью престарелого священника. Несмотря на то, что переписка была односторонней, благодаря его комментариям стало возможно представить страдания и трудности, с которыми часто сталкивались новоприбывшие в Америку. Бедный дядя Симон, сам со своими проблемами, только мог помочь советом и призывал их к вере в Бога.

Дядя Симон удивительно хорошо запоминал задаваемые ему вопросы, но насколько я могу судить по этим письмам, две вещи избежали его внимания. Хотя возможно, что я не совсем справедлив по отношению к нему.

Однажды, в письме от 14 июля 1914 года он поблагодарил отца за американскую жевательную резинку, которая, по-видимому, высоко ценилась, и он почти грустно добавил, «У меня нет ничего, чтобы вам отправить, кроме нескольких лепестков роз». Я задумался, послал ли он когда-нибудь эти лепестки.

В другом письме мой отец просил горные фиалки, которые, по-видимому, разбросаны по полям Битлиса весной. Он ответил, что живые растения больше не доступны, но пообещал, что будет иметь это ввиду.

Если он забыл, и лепестки роз и фиалок не занимали больше его ум, это было бы неудивительно, учитывая волнения расшатавшие турецкую Армению. Некоторые сокращенные части его писем объясняют почему:

18 февраля 1913: "Четыре дня назад, глашатай ходил, говоря, что, если у кого-то есть какое-то оружие, они обязаны сдать их правительству."

8 апреля 1913: "Мир был восстановлен. Мы надеемся, что он продлится, по крайней мере, до Пасхи. Я знаю, что когда-нибудь что-то случится, но кто знает когда? Град и гроза ударят когда-нибудь."

20 мая 1913: "Убийства постоянны. Турки, как и армяне, страдают. Ни для кого нет работы, и, кроме того, мы боимся резни. Вы читаете об этом будучи в безопасности."

Сцена резни

10 июня 1913: "Кажется, что в нашем районе мы утонем в пролитой крови, потому что соседняя деревня стала морем крови, где на данный момент происходят кровопролития. Те, кто выживут, умрут, убивая друг друга. Там нет порядка или правил. Между турками и курдами существует сотрудничество с целью уничтожить наш народ".

13 августа 1913: "Я получил ваше письмо из Хенфорда. Моя радостъ сменилась печалью, так как вы обеспокоены отсутствием работы. Мои дорогие, не отчаивайтесь. Все, что случилось, позади, а все, что ожидается, свершится. Вы должны быть терпеливы и верить, что Бог поможет вам добиться успеха".

10 апреля 1914: "Нынче, вы, наверное, уже слышали о ярости курдов в этих районах. С нами ничего не случилось, будьте спокойны. Наш губернатор держит страну в мире. Битлис разрушен. Даже из России пришли телеграммы с просьбой предоставить информацию о событиях здесь, в Битлисе".

8 мая 1914: "Курды восстали против правительства. Тринадцать человек были заключены в тюрьму, 64 сосланы и 18 все еще здесь".

15 октября 1914: "Мы были очень рады услышать о том, что вы выплатили все свои долги. Человек без долгов – это счастливый человек".

В промежутке между предупреждением и предчувствием будущей катастрофы, возможно, что дядя Симон, так и не удосужился отправить лепестки роз, которые сам пообещал, или те горные фиалки. Они больше не упоминались в его письмах.

Его последнее письмо было от 5 октября 1914 года. В течение двух месяцев турецкий султан Абдул Хамид начал свой курс истребления армян. Дядя Симон больше никогда так и не написал.

Почти несомненно, он был одним из жертв резни, что Стэнли Эльфинстон Керр описал в своей книге 1973 года "Львы Мараша":

Армянам Вана было посоветовано покинуть свои дома и следовать за отступающими русскими через границу. Христианские жители провинции Битлис были уничтожены. Таким образом, в течение семи месяцев (декабрь 1914 - июль 1915) все армянское население Вана и Битлиса или бежало на Кавказ, или было уничтожено.

В этом кровавом ужасе было мало времени, чтобы думать о фиалках или лепестках роз.

Роджер Татарян

"Фресно Би". Воскресенье, 25 июня 1995, страница B5

Роджер Татарян, уроженец города Фресно, родился в 1917 году в семье иммигрантов, прибывших в Соединенные Штаты из Битлиса, Армения. Он работал в течение 34 лет в United Press International, кульминацией его карьеры была должность в качестве главного редактора. После ухода со службы в газете, он стал работать на факультете журналистики в Университете штата Калифорнии, Фресно. В марте 1995 года университет учредил Роджера Татаряна председателем факультета журналистики. Его колонка появилась в воскресных выпусках газеты "Фресно Би". Роджер Татарян скончался 28 июня 1995 году в возрасте 78 лет.

Введение

Эта работа предназначена быть мемориальной книгой для армянского народа.

Автор этой книги не один человек, а сотни людей. Увы, за исключением всего лишь нескольких, большинства из них с нами больше нет. Они были последними из армян, которые в результате аннигиляции 1915 года были оттеснены в Аравию и Месопотамию и на Кавказ. Они писали эти душераздирающие и скорбные письма своим родственникам и друзьям, которые жили в свободном мире. Они писали, но их письма оставались без ответа, и они остались без надежды. Почти невозможно описать их жалкие условия жизни. Как свидетели тысяч смертей, выжившие испытали психологическую травму, от которой пострадали их родственники под гнетущим турецким режимом. Их горькая жизнь стала еще горше, когда и так малое количество армян, которые пережили зверства и массовые убийства, начали падать один за другим в могилы перед их глазами. В конце концов, они тоже умерли от голода и холода в Еризе, Карсе, или даже на территории Армянской Республики, которая была разорена вторжением османских войск. Многие письма, которые были адресованы своим близким, возможно, никогда не дошли до пункта назначения; некоторые, возможно, исчезли, когда судна были атакованы и уничтожены немецкими подводными лодками.

Великая война оставила много неожиданных и немыслимых последствий; для некоторых это было очень трагично, а для других - наоборот. Сбор этих писем стал одной из нелепостей войны, и я взял на себя ответственность за их сохранение до того, как они будут утеряны; в то же время увековечивая тех простых людей, которые не имели литературных навыков, чтобы изложить свои переживания в эту книгу памяти.

Я оставил почти все свидетельства авторов неизменёнными; и только, по причинам конфиденциальности, удалил фамилии людей, кому эти письма были адресованы. Тем не менее, я сохранил подлинность оригинальных текстов со всеми грамматическими и стилистическими ошибками так, как они были написаны теми, кого с нами больше нет. Следовательно, я хочу подчеркнуть читателям, что ошибки не являются результатом упущений или опечаток.

Первое впечатление стиля и структуры предложений в этих письмах может показаться очень простой, порой их содержание или рассказы могут показаться похожими или повторяющимися, эти письма содержат в себе надежду и отчаяние их авторов. Они тревожны и их больно читать: несчастное, прискорбное, и ужасное состояние несчастливой части людей.

Когда в один прекрасный день, образовательный потенциал нашего мозга достигнет такого творческого уровня как у англичан, может быть, тогда мы сможем понять содержание этой книги, которая описывает нечеловеческие страдания. Это станет источником вдохновения на самом высоком уровне, и, таким образом, внесет свой вклад в нашу национальную историю и литературу.

Крики Мучеников станет заветной рукописью, в частности, для потомков армянских иммигрантов в Соединенных Штатах Америки, где они прочтут про своих отцов, матерей, братьев, сестер, жен и детей. Возможно они прочтут эти письма, адресованные им, и в первые осмыслят факты и детали ужасного разрушения их семей и деревень, и прольют слезы по ним, от душераздирающих криков своих близких, которые, возможно, никогда не доходили до их ушей.

Петрос Тонапетян

24 апреля 1922

Лондон

Письма из Домa

Карин, Декабрь 10, 1916

Брат мой,

Наше состояние нынче плохое, наши сердца полны ранами. Ах, как больно и грустно нам стало жить с тех пор, как мы расстались с нашими любимыми. Ах, сколько слез я пролила и буду проливать за всех, кого мы потеряли и никогда больше не увидим. Эти слезы состарили мне лицо, и сейчас у меня глубокие морщины на щеках.

Как написать, как тебе все рассказать… Не знаю, как сказать тебе о матушке нашей дорогой, о сестричке нашей милой и обо всех остальных родственниках наших. О том, как они умерли, где они остались.

Дорогой брат, как Христос сказал: "Настанет день, когда отец покинет сына и сын покинет отца". Пришли сюда эти дни, и мы все своими глазами увидели. Глаза мои не перестанут лить слезы за матушку, сестричку и всеx остальных, кого мы так рано потеряли.

Зартик Сохикян

Карин, Февраль 26, 1917

Дорогой брат,

С дрожащими руками и со слезами на глазах, я пишу тебе это письмо. Мой дорогой брат, не волнуйся, Бог принес нас на эту землю для мук и страданий. По Божьему плану мы каждый день оплакиваем новые жертвы, продолжая оплакивать предыдущие. Из нас только пятеро осталось в живых, все остальные умерли. Таково желание Бога. Только троим из твоего дома удалось выжить. Бог, дай нам терпения.

Карапет Мхдесян

Карин, Февраль 20, 1917

Брат,

Вся наша надежда пропала. Сделай что-нибудь, если можешь. Мы от голода умираем. Вся деревня полумертвая, все в очень плохом состоянии. Некоторые два или даже три дня ничего не ели. Мы сейчас, как маленькие птички, открыли клюв и ждем, чтобы ты деньги прислал, и тогда, может быть, не умрем. Если денег не пришлете, то знай точно, что мы все умрем. Ах, Нерсес, пока я пишу это письмо, тут женщины, мужчины и дети плачут в другой стороне комнаты. Мы все тебя умоляем, помоги. До сих пор было терпимо, люди нам хлеб или что-то покушать давали, другими словами, мы попрошайничали. Но сейчас, никто ничего не даёт. Мы соскучились по человеческой жалости и Божьей милости.

Мосо

Карин, Февраль 6, 1919

Душа моя,

Ты спрашивал о моем брате. Мой несчастный брат покинул этот мучительный мир. Он освободился от мучений и отправился на небеса. Там он счастливее тех, что до сих пор страдают на этой земле.

Вардик Цникян

Карин, Декабрь 10, 1916

Брат,

Слава богу, я жив, здоров и сейчас живу в Каринском приюте. Я скучаю по твоим теплым поцелуям. Здесь много парней, и мы поддерживаем друг друга. Я надеялся, что скоро получу письмо от моих братьев, но по сей день не получил ни одного письма. Потеряв надежду, я сам тебе пишу. Семьи многих детей приходят и забирают их к себе. Никто за мной так и не пришел, никто меня здесь не утешил.

Ты, наверное, хочешь спросить, как случилось, что я один оказался в Эрзруме. Это все - божья воля и моя судьба. Много парней из нашей деревни оказались на попечении либо русских, либо курдов. Ты, наверное, думаешь, где же мама и папа? Сейчас такие времена, что никто не знает, где их родня; откуда мне знать, где мама и папа?

Мой дорогой брат Ованес, пожалуйста, не отчаивайся и не переставай меня искать. Слава Богу, твой брат жив и здоров в Каринском приюте. Как только получишь это письмо, не теряя времени, приди и забери меня. Я не знаю, где ты находишься, поскольку мы потеряли связь несколько лет назад. Даже и не думай о местонахождении наших родственников, оно неизвестно.

Когда я получу ответ на это письмо, то я обязательно опишу все, что со мной случилось в деталях. Наверное, ты спрашиваешь, почему я не пишу об этом сейчас. Потому что я не уверен, что это письмо тебя найдет. Если кто-то другой получил это письмо, пожалуйста, отправьте моему брату Ованесу Захаровичу Тадевосяну, а если вы не знаете его адрес, отправьте письмо моим братьям в Америку. Прошу вас, ради Бога.

Ваан Тадевосян

Тер-Зор

Братишка,

Мы начали наш путь в Малатию, сквозь кровавые дороги. Турки, которые сопровождали нас с Карина, отдают нас Малатийским властям. С завязанными глазами, почти сто мужчин были убиты перед их семьями. Я – единственная выжившая из нашей семьи. Мне пришлось увидеть, как один за другим все остальные были зверски убиты. Мне предстоит та же самая судьба. О чем была мечта нашей страны и с чем она столкнулась лицом? Мы мечтали о совсем другой судьбе, но на самом деле мы столкнулись с очень большим несчастьем.

Твоя несчастная сестра Сатеник

Эрзрум, Март 8, 1917

Любимая,

Мы освобождены... Все остальные парни были убиты, а моя невестка Хачинга, была вынуждена поменять религию и жить с турком. У меня нет никакой информации о твоей семье. Что касается Огана, Седрака и моего Багдасара, они были застрелены. В семье моего тестя, все старшие были застрелены, но младшим удалось убежать. То же самое в семье Тато, только младшие остались в живых. Семья Мирака освободилась, и все они живут вместе с курдами. Все взрослые в семье Лерна убиты, все остальные живы. Старшие в семье Сако умерли, но младшие остались в живых. Любимая моя, мы испытали столько несчастий, что передать все на бумаге невозможно. Эти проклятые турки нас обокрали, все деньги забрали и оставили нас голыми на дороге. У нас неделями не было еды, мы только собирали траву и кушали без соли, чтобы от голода не умереть. Это продолжалось целый год. Мы так долго не ели пшеничного хлеба, но Бог нам дверь открыл, и русские власти теперь нам начали давать хлеб, но все равно многие умерли от голода и холода.

Вардан

Патум, Апрел 6, 1917

Братишка,

...После перехода Российской границы у нас никого больше не осталось. Только я и мои двое детей едва избежали смерть. Положившись на Бога, мы, наконец-то, освобождены.

Степан Карапетян

Берри, Февраль 17, 1917

Дорогой дядя,

Если спросишь о своей семье, никого в живых не осталось, только жена Асатура в живых, но ее турки забрали. Асатура и Эмму вместе убили. Уважаемый дядя, я желаю тебе много солнца в твоей жизни. Не только ты потерял семью, мы все разделили твою участь. Нельзя проводить долгое время, думая обо всех умерших, тебе это никак не поможет. Я и мой брат – единственные, кто остались в живых. Все остальные, включая детей, умерли.

Саркис

#10

Эрзрум, Февраль 20, 1917

Мой друг Ншан,

Если спросишь о твоей семье, то мой тебе совет – не надейся на чудо. Ваша невестка, жена Багдасара, мертва. Любите Ара, а не умерших. То, что случилось в вашей семье, случилось практически с каждой армянской семьей. Хотя бы утешайтесь теми, кто остался в живых. Боль, которую мы испытываем, в два раза сильнее, чем ваша. Невозможно измерить боль в наших сердцах. Живите счастливо, хотя бы те, кто остался в живых: ваш род будет продолжаться, но во многих семьях такой надежды и быть не может.

Маргар

#11

Берри, Февраль 26, 1917

Дорогой Давид,

Потеряна надежда. Бог с Вами, Вы - единственный, выживший в Вашей семье. Боже Вас сохрани.

Вардан

#12

Ерзнка, Февраль 2, 1917

Дорогая мама,

В нашей семье только я и Сатеник остались в живых. Сатеник сейчас в Харбертском университете, а я, как цыган, брожу по разным местам. Очень сильно скучаю по моей сестре. Вдали от тебя и моей сестрички, рядом со мной никого нету, чтобы утешить меня…

Азнив Мурацян

#13

Эрзрум, Январь 24, 1917

Мои дорогие дети,

У меня печальные новости. Слово в слово я постараюсь вам описать, что я увидела. Траур проходит по всей стране. Те, кто сумели убежать, прибыли в Еризу и Эрзрум, измученные, голодные, жаждущие и босоногие. Что произойдет с людьми, которые в горах, в этом холоде без крова? Черная могила. Боль душит меня. Так трудно выложить имена умерших на бумагу. Я стараюсь остаться сильной, но слезы текут рекой из моих глаз, когда я вспоминаю сотни молодых лиц, которые умерли перед моими глазами.

Ваша мама Сафо

#14

Карин, Февраль 28, 1917

Любимая,

Что я могу тебе написать? Если я постараюсь описать все горе, что мы пережили, мне понадобится огромных размеров бумага и море чернил.

Акоб Аракелян

#15

Чевирм, Февраль 27, 1917

Мои дорогие,

Это мое четвертое письмо за эти два года, и мне никто не отвечает. Голоса наших мучений, наши крики не доходят до далекой Америки. Мы зовем вас из-под развалин наших домов. Но кто же нас услышит? Если бы армянский журналист смог бы выжить и, приехав в Америку, написать обо всем, что случилось, может быть тогда ты бы услышал наши стоны из-под развалин. Колесо счастья разбито. Один в горах, другой в долине, все ищут трупы, чтобы достойно их похоронить. Мы хотели бы тебе показать эти могилы и тех, которые поливают своими слезами кровавую землю Армении.

О. Акобян

#16

Карин, Март 6, 1917

Мой дорогой брат,

Я уверена, что мое присутствие в Карине тебя удивит и покажется невозможным. Наш народ прыгнул на ледяные колени нашей удачи с надеждой найти безопасное место для своих потомков. Несмотря на то, что очень сильно хочу им помочь, я ничего не могу сделать, потому что мой единственный луч надежды был от тебя, но от тебя – ни слуху, ни духу. Возможно, колесо твоей щедрости и доброты отвернулось, так же, как и колесо нашей удачи, оставив своих сестер и невесту в безнадежном и одиноком состоянии.

Сатеник Пичикчян

# 17

Ереван, Март 20, 1917

Дорогой Мартик,

Видеть могилы моих любимых учеников, наверное, причиняет мне больше боли, чем их родителям. Как мне забыть Акоба, Грача, Манука и Аветиса?

Мои дорогие ученики, я знаю, что вы недостаточно понимаете, что происходит, и поэтому не можете плакать и горевать над могилами ваших родных. Может ваша невинность как–нибудь облегчит вам боль? Но как возможно отрубить руку, выколоть глаза и не испытывать боль? Как можно забыть солнце родной земли и тепло домашнего очага? Может раны пройдут, но боль всегда будет жить в моем сердце.

Мой друг, невозможно тебе объяснить, как мне сейчас тяжело. Как же мне сейчас одному построить новый дом или новую жизнь. Я так тебе завидую, что ты своих родителей давно уже потерял, и жены у тебя нету. Достаточно, не буду я больше писать. Ты не видел и не чувствовал всего того, что нам пришлось увидеть и испытать…

Арменак Матоян

#18

Темрук, Февраль 22, 1917

Любимая,

…Мы, будучи свидетелями мучений и бесчисленных смертей наших соотечественников, так сильно нуждаемся в Боге, чтобы он нас вдохновил и дал нам достаточно сил для того, чтоб мы смогли опять встать на ноги и нести эту тяжесть потерь, горечи и боли. Многие больше не верят в бога, но я все равно продолжаю верить. Я верю, потому что вера – это наша сила, наше желание жить дальше, наша любовь и наша единственная надежда. Может, эти вандалы турки смогут разодрать наши тела, но им не удастся разрушить нашу душу. Вот поэтому я верю, что Бог существует, и он нас утешит. Весь армянский народ горюет, но лично каждому из нас следует горевать меньше и быть готовыми претворить эту пословицу в действительность: “Если мы есть, то мы будем продолжать жить.”

Аршак Тер-Погосян

# 19

Ериза, Март 20, 1917

Дорогой дядя,

Знайте, что я еще не собираюсь перестать писать вам письма. Если хотите, так и не отвечайте на мои письма, но я собираюсь продолжать писать вам до конца, потому что теперь – это моя обязанность. Я уже отправила вам 20 писем и даже еще больше – остальным родственникам. Но, несмотря на то, что я столько писем отправляю, до сих пор получила только три или четыре ответа. Все же, я не сломилась и не теряю надежды. Причину моего упорства я описала в моем предыдущем письме, но напишу еще раз, чтобы вам и всем остальным было понятно. Уже два года, как я брожу по, так называемой, Армении. Брожу по местам и кровавым руинам, которые покрыты мертвыми телами. Конечно же, сердца и души людей, которые здесь живут, должны быть разбиты от того, что они видят. Те, кто выжили под руинами, приходится отбиваться от диких животных, будучи почти голыми, голодными и босыми. Эти люди заставляют нас страдать. Их вид заставляет меня просить и даже умолять о помощи. Но ответом всегда была тишина. Снова и снова я буду вам писать и просить вас всех о пожертвованиях для наших армянских братьев и сестер, которым удалось убежать от смерти, а сейчас бороться с голодом.

Т. Товекелян

# 20

Игдир, Апрель 8, 1917

Дорогой брат,

Ты написал, что собираешься вернуться из Америки и начать жизнь в Стамбуле, когда война в Армении кончится. Но разве не было бы лучше, если мы, все вместе, вернулись бы на армянскую землю? Мы же с детства привыкли к нашей родине, до каких пор нам следует жить на чужих землях? Ведь, когда мы будем другим рассказывать об Армении, в которой мы выросли, наша родина будет пустыней. Если мы сейчас не решим пустить наши корни в Армянскую землю, тогда она так и останется заброшенной пустыней.

Кахеб Шахпазян

# 21

Карин, Февраль 24, 1917

Мой друг,

Нам так и не удалось выяснить, что случилось с жителями Казулкана и Дерджана. Есть ли кто живой или умерли все, никто не знает. Честно говоря, хорошо, что никто оттуда еще не освободился. По сей день, все освободившиеся армяне уехали в Америку и оттуда ничем не помогли тем бедным, которые до сих пор здесь мучаются. Я не понимаю, что происходит с этими людьми в Америке, почему они становятся такими равнодушными к своим соотечественникам. Не хочу я больше об этом писать. Стыд тем мужьям, чье безразличие привело к незаконным действиям против их собственных жен.

Г. Турикян

# 22

Карин, Январь 25, 1917

Дорогая,

Сердце мое в тревоге, поэтому письмо мое будет недолгим. С Божьей помощью и моей ловкостью мне удалось убежать. И вот так я с горы на гору, босая, голодная, отбиваясь от собак и диких животных, пытаюсь найти свой путь. Не могу описать то, что турки сделали с нами. Все жители Харберда и окружающих деревень были зверски убиты, как стадо баранов. Они не щадили ни женщин, ни детей. Все были жестоко убиты. Если там еще кто-то в живых и остался, то им долго не жить, умрут они от голода. Что же мне таить мой грех - я сам убежал, оставив там мою жену и детей. Так и не знаю, что с ними случилось.

М. Свачян

#23

Карин, Март 8, 1917

Дорогой племянник,

…Мои трое сыновей и муж были зверски убиты перед моими глазами. Турки разодрали их тела с невыносимой жестокостью. Твой отец, Асатур, уже мертв. Твою сестру, Кезел, турки забрали с собой. Джвар и Вардан живут среди курдов. Твои родители были сосланы в ссылку. Султан и ее муж выпили яд, то есть совершили самоубийство. Карапет и твой младший брат живут среди курдов. Твою жену турки забрали с собой. Седрак пришел сюда, но вскоре умер. Мой дорогой, из целого моря боли, о чем именно мне тебе написать? У меня здесь два маленьких мальчика. Я их привела с собой, но сейчас оплакиваю потерянных. Не знаю, чем все обернется.

Твоя тетя Мариам

# 24

Одеса, Апрель 3, 1917

Дорогой Друг,

Я давно получил твое письмо, но откладывал ответ, потому что в течение недели должен получить новости, но неделя прошла, и я так ничего нового и не узнал. Нам только остается надеяться, что с Божьей помощью наша земля в скором времени будет свободной. А пока нам просто остается здесь сидеть и ждать кого-то с новостями…

Апро

#25

Ериза, Апрель 6, 1917

Братья,

Мы сейчас может быть и живы, но что это за жизнь? Жизнь не имеет смысла, когда судьба всех тех, кого мы потеряли продолжает оставаться неизвестной. В первый день, внук Мкртича и Амест пришли из Арабкира. Они прошли всю дорогу до Малатии и рассказали нам о загадке Арабкира. Они рассказали о том, как все заключенные были убиты, о моей сестре с ее детьми, которым удалось уехать в Урфу. Перед тем, как они доехали до Малатии, Марица умерла от жажды и страха. Остальные исчезли, и мы ничего о них не знаем. В Бакхане их число достигало тысячи, но примерно сто умерли от жажды и страха. Те, кто пытались сделать хотя бы глоток воды, были избиты. Таким образом, турки старались удержать всех от питья воды. Я очень взволнован, я вам это письмо пишу в кровавом поту. Я прошу вас всех собраться в одном месте, или хотя бы писать друг другу иногда, чтобы люди не волновались.

Хосров Пойачян

# 26

Батуми, Апрель 24, 1917

Любимая,

Во время резни турки отправили наш народ к Черной реке. Некоторые были убиты, а некоторых они просто кинули в реку. Таким образом, они уничтожили жителей Пайпурта. Те, кому удалось убежать, спрятались в лесу. Но из тысячи осталось только несколько человек. Все мужчины были уже призваны к службе в армии, так что большинство заключенных были женщины и дети. Ни одному из наших родственников не удалось убежать…

Мигран Саргисян

#27

Ерзнка, Апрель 8, 1917

Уважаемый,

Твой тесть смог сбежать из заточения и, пройдя горы и пустыни, он появился у нашего порога с двумя девушками - одна из Арапгирица, другая из Эрзрума. С ними также было два ребенка, каждому по 13 лет. Оказывается, девушка из Арапгирица знала местность и помогла им дойти до нашего дома. Семья твоего тестя и вышеперечисленные освобождены, а что касается всех остальных, они были сосланы и убиты. Турки никого не щадили, даже 100 летних стариков, всех либо ссылали, либо зверски убивали. Еще много чего можно рассказать, но у меня нету сил изложить все на бумаге. Надеюсь на то, что Бог свершит добро …

Саак Апанозян

#28

Александрополь, Март 25, 1917

О Брат,

Ты спрашивал о Михаиле, Ах, мой дорогой брат, что же мне сказать? Михаила забрали в армию, но через несколько дней он убежал и пришел домой. Он прятался под землей на протяжении нескольких месяцев, когда турки решили перерезать армян нашего города и начали атаковать. Армянам не удалось противостоять. Михаил вместе с Апкаром, Пнто и Вано прятались в бане Мхо, но несколько дней спустя, они были найдены и убиты. Вот и история нашего любимого брата Михаила.

Твоя сестра, Ехисе Самарян

#29

Измир, Март 21, 1917

Дорогой друг,

Что же могу тебе написать о нашем состоянии? Люди, которые раньше жили шикарной жизнью, сегодня ничего не имеют, даже сухой корки хлеба. И даже те, кому удалось убежать, живут мертвой жизнью.

Седрак Шахоян

#30

Ерзнка, Февраль 24, 1917

Любимая,

Две женщины мне сказали, что мой отец и Аваг были убиты в Малатии. Что касается Ноник, Ехса и Никогоса, им удалось добраться до Урфы. Во время войны в Урфе, правительство закрыло все выходы из города. Ежедневно 10 или 20 человек умирали, и их тела оставлялись среди живых, что привело к распространению всякой заразы и многих заболеваний. Приблизительно десятерым удалось выжить из всей толпы. Ноник и Ехса со своей семьей, вместе с Никогосом стали жертвами обстоятельств и погибли. О них я столько пишу.

Больно писать, но никто из отцовской стороны семьи не выжил. Я знаю, что твои золовки будут плакать, но это ничего не изменит.

Ехег Мнкоян

#31

Март 24, 1917

Мой дорогой брат,

Ты хотел узнать о том, что происходит в нашей стране. Правда в том, что те пытки и мучения, которым турки нас подвергли, словами описать невозможно. Наши отцы, матери, сестры и братья были зверски убиты; все мои дорогие братья и соотечественники. Бумага не вытерпит рассказы о мучениях, которые причинили нам турки.

Хачатур Норикян

#32

Карин, Декабрь 3, 1916

Дети мои,

Все началось 18 месяцев назад. На протяжении 15 месяцев мы были в плену. Мы пережили много неудобств, но сейчас мы, наконец, в Карине. За это пришлось пожертвовать жизнью твоего отца. Но, слава богу, мы не очень многих потеряли. Я не хочу, чтобы ты слезы лил и горевал. Среди нас есть такие, у кого вообще никого не осталось.

Агавни Сермакян

#33

Америка, Апрель 30, 1917

Дорогой брат,

Как только я беру ручку в руки, заранее обдуманная мысль сразу испаряется. Я даже не знаю, как пережить это горестное состояние. Ты написал, что все разрушено, и только несколько армян смогли освободиться. Ну скажи, как же нам остаться в здравом уме и не сойти с ума. Нашей родной деревни, чьи воды, земли и воздух были нашей силой, сегодня больше нет. Нету там больше нашего населения, и наших очагов больше нет, это все сровнялось с землей, это все пропало на века.

Душа моя неспокойна, как будто молнией пронзена. Она хочет всем сердцем вернуться в тот край, который мы называли домом, который мы называли Арменией. И хочется, чтобы громом снесло этих нелюдей. Но наша месть не свершится и останется навеки в наших сердцах.

Вардерес Корукян

#34

Ереван, Март 21, 1917

Родной,

Ты интересовался детальной информацией обо всем, что случилось в Ване с первого дня до сегодняшнего числа. Это долгая история, которая полна разочарований и боли. Эта тема не достойна обсуждения или письменного изложения. Это истинная история о развале двадцатилетнего революционного движения.

Ваграм Тер-Погосян

#35

Тбилиси, Март 10, 1917

Мой дорогой брат,

Ты хочешь услышать нашу историю. Сначала позволь мне сказать, что нашим спасением мы обязаны жене Исмаила Эффенди из Гумека. Первые дни событий начались окружением целой деревни Десим. На протяжении четырех часов они били по нам. Скоро мы дошли до Гумека, в отчаявшемся состоянии. Некоторые нашли рай в Масркане. В этот день они убили нашего соседа Каспара. Мы остались в Гумеке на несколько дней, но потом они решили отправить нас обратно, чтобы убить нас всех. Осознав беду, мы все бросились в разные стороны, оставляя позади всех родных и детей. Сначала они убили нашего Погоса, что и посеяло панику, и все бросились бежать, причем никто не знал, куда они бежали. Они просто бросали детей в воды рек и бежали не зная, где находятся остальные члены семьи. Мы остались в лесах на следующие 4-5 дней. Потом мы пошли в сарай Исмаила Аги, который спрятал нас там на 7 дней и спас наши жизни.

Если бы я не сбежала в Десим, то нас несомненно убили бы, рано или поздно. Мой дорогой брат, мои глаза наполняются слезами, и руки дрожат так, что я не могу держать ручку, чтобы дописать письмо, как только я стараюсь написать о нашем отце... Я прятался в лесах на протяжении пяти дней, когда я вышел, я только тогда узнал, что все остальные были высланы в ссылку.

Манук Медзикян

#36

Багдад, Февраль 30, 1917

Дружище,

Я постараюсь кратко описать состояние, в котором Армения сегодня находится. Наш народ разделен на три группы: дети, взрослые и старые. Власти привезли одну группу и за ночь перерезали всех; на следующий день они привезли другую группу и перерезали их, как стадо баранов в месте, которое называется Газагеолу; оно расположено на территории города, которое принадлежит властям. Они добавили лайм в пруд, полный водой и бросили армян туда. Бедным армянам пришлось жить в лаймовой воде. Таких криминальных действий до сих пор не было в истории народов. Они отправляют пожилых людей в ссылки, некоторые умирают естественной смертью, но многие были убиты арабской рукой.

К. Ермоян

#37

Карин, Декабрь 31, 1916

Мой дорогой брат,

Сейчас я сирота. Я только сейчас понимаю значение моих родителей. Ах, дорогой брат, мое сердце болит каждый раз, когда я вижу сироту, за которым приходят родственники, а за мной некому прийти. Ах, эти бессердечные звери, которые убили наших родственников и разлучили нас, заставляя передвигаться с места на место. Дорогой брат, ты не имеешь представления, через что мне пришлось пройти, чтобы попасть сюда, только с Божьей помощью я остался в живых. Здесь много выживших армян, которые живут среди курдов. В глубине души мне так больно. Пожалуйста, помоги мне. Прошу тебя, не предавай меня, будь храбрым и сделай все, что в твоих силах, чтобы найти меня и забрать отсюда. Я хочу забыть обо всех мучениях, и жить счастливо. Слишком долго я страдал. У всех есть деньги на еду, они могут купить и съесть все, что им хочется. А я будучи сиротой, только могу на них смотреть и надеяться, что Бог меня накормит. Ты так счастлив. Ты до сих пор живешь рядом со своими родителями и не испытываешь никаких мучений. Ты живешь счастливой и надежной жизнью. Будет ли в будущем день, когда мы встретимся опять?

Ваан Тадоян

#38

Харакилис, Март 20, 1917

Дорогая сестра,

Ах, моя прелестная сестричка, что же нам делать с тем, что нам суждено вечно страдать и плакать. Счастье так далеко от нас. Даже, если скажем, что сегодня мы счастливы, все равно завтра придет с новыми мучениями. Лишившись собственного дома, всех родных и родины, нам суждено жить в чужих странах. Раньше, когда мы видели страдания других людей, мы благодарили бога за то, что мы были в лучшем положении, но судьба решила нас наказать и, отобрав все, что у нас было, оставила нас несчастными и лишенными всего. Ах, сестричка, как же мне утешиться, нету нигде утешения. Как забыть тех, которые работали день и ночь с надеждой о светлом будущем их детей. Сейчас эти же дети, лишившись родителей, превратились в сирот, которые так и смотрят на меня этими большими глазами, что так полны горьких слез. Только Бог видит ту боль, которую мы испытываем.

Макруи Чиричян

#39

Карин, Январь 31, 1917

Мои дорогие,

Наверняка, вы уже слышали о бедах, которые настигли армянский народ. Ах, мои дорогие, поверьте мне на слово, когда я говорю, что наш спаситель Иисус Христос не был подвержен таким пыткам, через которые нам пришлось пройти. Вы так благословенны, что вам приходится только слышать об этом, а не испытывать самим. Ах, мой дорогой брат, они забрали нашу милую маму и брата Григора и убили их. Они забрали меня и заставили выйти замуж. Но Бог меня спас, и мне удалось сбежать от этих собак. И еще раз, слава Богу, за ангела-хранителя, которого он мне послал, чтобы освободиться из лап этих зверей, которые таскали меня по многим местам и заставили выйти замуж. Мама и другие молодые парни из нашей деревни тоже здесь. Они все вместе рекомендовали нам жениться. Пилипос и я приняли предложения и решили собраться субботним вечером и в согласии и уважении обвенчаться перед богом. На следующее воскресенье я проснулась и начла писать это письмо. Твои родные со стороны мужа, Карапет и Турс, с их сыном Мануком, были убиты. Варвара и Агабаб живы. Варвара стала невестой турка и Агаба с ней. Ах, сестричка, турки не оставили ни гроша у армян, они забрали все до последней копейки. Моя свекровь заплатила турчанке 1000 фунтов, чтобы она спрятала Пилипоса. Они хотели больше денег. Деньги не имеют цены, когда речь идет о благополучии родных.

Ехисабет Чахр

#40

Карин, Март 5, 1917

Любимый,

Твой дядя Антон и вся его семья, включая их детей, были высланы. Твоя мама и младший брат Сурмик спаслись, и мы все вместе приехали в Эрзрум. Несколько дней спустя, твоя мама заболела и вскоре умерла. Маленький Сероб подхватил ветрянку и также умер. Но не думай о смерти этих людей, они отправились в небеса божьей волей, а не пулей врага. Твоего брата Ованеса враги расстреляли, твоего дядю Погоса застрелили перед нашей деревней, а его мать отправили в ссылку. Наши Геворг, Томас и Месроб живут среди курдов. Приблизительно, 100 армян живут с курдами.

А. Буртян

#41

Ереван, Март 29, 1917

Уважаемый,

Вы пожелали нам счастья. О, как же я вам завидую, вы верите в пожелания. Сегодня вербное воскресенье. Парни со взрослыми пошли в церковь на праздничную службу, а я сижу в моей комнате, полон грусти и уныния. Меня больше ни церковь, ни Христос, с его советами, не привлекают. Больна моя душа и пусто в ней. Ни житейские перемены, ни политические перемены больше на меня особо не влияют. Иногда просто хочется забыть прошлое, просто взять и стереть из памяти. Забыть наши бесчисленные и безвозвратные потери, но все напрасно, ведь это - самообман. Российская революция кажется многообещающей и подает надежды на будущее благополучие нашей страны. Я все еще пессимистичен. У меня постоянно возникают галлюцинации: образы Аданы очень часто возникают, и я просто не могу найти спокойствие в глубине своей души.

Карапет Топчян

#42

Ериза, Апрель 14, 1917

Дорогой брат,

Турки забрали меня в армию, но мне удалось сбежать в горы. Я не умер, но моя душа одинока. Если ты пошлешь мне немного денег, может быть мне удастся выжить. Я забыл свой дом и все остальное. Я только стараюсь сохранить живой мою душу. Весь мир чернеет, когда я вспоминаю свой дом и думаю о том, что случилось. Кажется, я никогда не увижу ни единого знакомого лица. Спаси меня Боже, моя голова от горя раскалывается.

Мартирос

#43

Ереван, Апрель 3, 1917

Дорогой,

Почему Вы оказались таким жестоким? Разве Вы не жалеете дочь вашей единственной сестры и Ваших родных? Даже раз в месяц нам не написали хотя бы пару утешительных строк. После того, как мы все потеряли: наших родных и все наше имущество, было очень больно потерять маму. Сегодня все те, кто в Ереване, ходят вокруг с улыбкой на губах. Даже те, кто потеряли родных, имеют кого-то рядом или хотя бы часто общаются с ними через письма и получают друг от друга открытки и подарки. Но мы, несчастные, не имеем ничего из вышесказанного. Наша надежда и наши глаза направлены на руки почтальона, надеясь, получить поздравленье с Пасхой от наших далеко находящихся родственников, но…

Я Вам уже отправила пять

Impressum

Verlag: BookRix GmbH & Co. KG

Texte: Варужан Дер Симонян для Армянского Музея Фресно
Bildmaterialien: Армянского Музея Фресно
Lektorat: Ирина Марзаханян
Übersetzung: Каро Хачикян
Tag der Veröffentlichung: 07.07.2015
ISBN: 978-3-7396-0407-7

Nächste Seite

Seite 1 /